«Образ чистый, достойный почитания»… Этими словами можно определить меднолитые иконы и кресты, созданные мастерами-старообрядцами на бескрайних просторах России – в скитах Поморья и мастерских Москвы, в селах Подмосковья и Поволжья, в потаенных кузницах на Урале и в Сибири – в течение неполных трехсот лет от конца XVII в. до начала XX в.

Новый период истории меднолитейного дела неразрывно связан со старообрядческим движением в России, когда во второй половине XVII в., после расколав русской православной Церкви, противники реформы патриарха Никонавынуждены были спасаться от преследования властей, бежать из центра на отдаленные окраины, скрываться в лесах [1]. В таких сложных условиях именно старообрядцы сохранили и продолжили древнерусские традиции книжности, иконописи и прикладного искусства. Как бесценные реликвии древние меднолитые образки бережно вставлялись в рамы-киоты и вкладывались в деревянные живописные или резные складни.

Но старообрядцы не только сберегли древнерусское наследие, но и создали свою особую религиозную и духовную культуру. Меднолитые образа, «как прошедшие очищение огнем» и «не сотворенные никонианами» получили широкое почитание в народной среде. Разнообразие формы, иконографии, композиции и декоративного убранства старообрядческих меднолитых крестов, икон и складней поражает. Среди этого огромного массива сохранившейся меднолитой пластики можно выявить произведения, созданные в конкретных мастерских. Не случайно уже в первой половине XIX в. выделялись такие сорта, или категории «отливных медных крестов и икон» – поморские, гуслицкие (или загарские) и погостские,получившие широкое распространение среди старообрядцев разных общин и направлений [2].

При взгляде на этот яркий и самобытный пласт русского прикладного искусства следует постоянно помнить, что развитие меднолитейного дела происходило в совершенно особых условиях вопреки закону и воле властей. Потребность России в цветном металле, так необходимом для военных нужд, вызвала появление указов Петра I в 1722и 1723 гг., запрещающих не только производство, продажу, но и бытование медных икон и крестов [3].

Согласно действию этих указов разрешались лишь кресты – тельники и нагрудные панагии. Старообрядцы считали «правильным» лишь восьмиконечный крест, который и изображали в центре мужского и женского нательного креста. «Да воскреснет Бог и разыдутся врази Его…» – эти слова молитвы стали обязательной частью оформления оборота крестов – тельников.

Несмотря насуществование этого закона, действовавшего в России на протяжении 160 лет, медное дело в старообрядческой среде, среди лесов, в потаенных скитах, достигло необычайной высоты художественного воплощения.

Самой яркой страницей в истории русской сакральной пластики стали иконы, кресты и складни, выполненные в литейных мастерских Выговского поморского общежительства[4]. Эта старообрядческая обитель, основанная в 1694 г. на реке Выг, в Карелии, считала себя преемницей древнего Соловецкого монастыря на Белом море, а ее основателей святых Зосиму и Савватия Соловецких – своими небесными покровителями. Не случайно образы этих святых получили распространение как на иконах, так и на створках складней. Уже в первой половине XVIII в. Выговская пустынь стала крупнейшим экономическим, религиозным и культурным центром старообрядчества. Созданные на Выгу рукописные книги, иконы, мелкая пластика отличались единством художественного стиля, получившего наименование «поморского».

Для удовлетворения молитвенных потребностей приверженцев поморского беспоповского согласия нужны были прежде всего «правильные» кресты. Меднолитые поморские кресты с изображением «Распятия Христова» отливались восьмиконечной формы и строго определенной композиции – на верхнем конце изображался «Спас Нерукотворный» с надписью «Царь Славы IС ХС (Исус Христос) Сынъ Божiи». Эта же композиция повторена на небольшом поморском кресте, центральном образе живописной иконы, отличающейся тонкостью письма и ярко выраженным декоративным звучанием.

При дальнейшем усложнении формы крест получил боковые прямоугольные пластины с парными изображениями предстоящих Богоматери и святой Марфы, апостола Иоанна Богослова и мученика Лонгина сотника. Подобные киотные кресты часто врезались не только в рамы-киоты, но и украшали живописные иконы. Эти кресты отливались самых разных размеров – от совсем малых, поверхность которых часто декорировалась разноцветными эмалями, – до крупных позолоченных, украшенных изысканным орнаментом на обороте. Прекрасная формовка, тонкая отливка и тщательная отделка – все эти отличительные особенности поморской мелкой пластики достигались высоким профессионализмом мастеров-чеканщиков, литейщиков и эмальеров.

Эти признаки наглядно проявились и при создании миниатюрной композиции «Спас Нерукотворный», декорированной эмалью редкого темно-красного цвета.

Основными видами продукции знаменитой Выговской «медницы» стали не только кресты, но и складни с разным составом створок (двустворчатые, трехстворчатые, четырехстворчатые).

Среди репертуара выговских мастеров особое место принадлежало небольшим двустворчатым складням, получившим наименование «поморская панагия». Форма древнерусской панагии, сложившаяся в мелкой пластике, была творчески переработана поморскими мастерами. На квадратных створках в медальонах на гладком темно-синем эмалевом фоне размещены композиции с образами «Богоматерь Знамение» и «Троица Ветхозаветная». Декоративное убранство другого складня отличается сочетанием бело-розового фона с эффектными контрастными желтыми точками на темных «наугольниках». Оформление получила и оборотная сторона подобных миниатюр – в виде одной строгой композиции с изображением восьмиконечного Голгофского креста или в дополнении с узором в виде крупного цветка-розетки, расцвеченного стекловидными эмалями. В дальнейшем поморские мастера немного увеличили размеры складня и дополнили его третьей створкой с изображением «Распятия Христова». Эти миниатюрные произведения, украшенные яркими эмалями с контрастными точками, напоминают драгоценные ювелирные произведения, созданные древнерусскими мастерами. Подобные небольшие складни можно было носить как наперсные складные иконы.

Такими же нагрудными образками, созданными поморскими мастерами, стали небольшие трехстворчатые складни с изображением композиции «Деисус». Сочетанием темно-бирюзовой и белой эмали, рельефными розетками-звездами на гладкой поверхности фона и лучами на нимбах выделяется миниатюрное произведение первой половины XVIII в. В этом складне все вызывает восхищение – пластическая разработка образа и продуманное декоративное убранство лицевой и оборотной сторон.

Наибольшую популярность среди поморской пластики получил новый иконографический вариант меднолитого трехстворчатого складня «Деисус с избранными святыми», получивший наименование «девятка» по количеству изображенных фигур на створках [5]. В определенном составе святых, каждому из которых были посвящены приделы в моленных Выговского общежительства, нашла воплощение идея заступничества Богоматери и святых созданной обители [6]. Поражает разнообразие декоративного убранства складней, украшенных разноцветными стекловидными эмалями, декорированных контрастными точками или редкой гаммой с использованием розового тона. На обороте левой створки традиционно отливалась композиция с изображением восьмиконечного Голгофского креста, поверхность других створок могла быть украшена крупной розеткой или картушем. На поверхности гладкой рамки можно было после посещения Выговской обители вырезать памятную дату,инициалы или имя владельца [7].

Известность получил и второй вариант складня «Деисус с избранными святыми», на боковых створках которого изображался другой состав святых. Композиции створок этого складня получили распространение в виде отдельных небольших «одновершковых» икон [8].

Программным произведением поморских литейщиков стал четырехстворчатый складень, или как его торжественно называли, – «большие праздничные створы». Полагают, что первоначально была выполнена модель большого трехстворчатого складня, на клеймах которого представлены двунадесятые праздники [9]. Позднее к таким квадратным створам были добавлены килевидные кокошники и четвертая створа – так сложился образ полного четырехстворчатого складня. На первых трех створах на клеймах представлены двунадесятые праздники, а на четвертой – сцены поклонения образам Богоматери [9]. Цельностью единого творческого замысла отличается это меднолитое художественное произведение, ставшее походным иконостасом. На оборотной стороне одной из створ традиционно отливается композиция с изображением Голгофского креста в орнаментальной рамке-заставке. Особенностью отдельных экземпляров станет украшение оборота створы пышным рельефным орнаментом из завивающихся побегов с картушем в центре. По заказу владельца на поверхности такой гладкой рамки можно было вырезать памятную надпись [10].

После создания этого четырехстворчатого складня выговские историки, вероятно, и могли сказать о наставнике Андрее Денисове, что он «привел и устроил в надлежащем порядке существующую ныне форму в меднолитных створах, дотоле бывшую в рассеянности» [11].

До сих пор неизвестно, кто был автором модели четырехстворчатого складня? Среди мастеров-литейщиков на Выгу, имена которых нам известны по письменным источникам, были новгородцы и выходцы из разных городов и сел. В создании образцов поморской миниатюрной пластики могли принять участие и книжники, и иконники, писавшие живописные образа для моленных Выговской обители [12].

Высокий профессионализм выговских мастеров состоял в создании разборной модели складня, позволявшей отливать не только иконы в виде отдельных створи самостоятельных клейм-образков, но и различные иконографические варианты трехстворчатых складней с изображением праздничных композиций.

Одним из самых почитаемых среди «пустынножителей» и многочисленных паломников станет трехстворчатый складень с изображением двунадесятых праздников «Успение Богородицы. Воскресение Христово (Сошествие во ад). Богоявление». Особое отношение к этому типу складня связано с главной соборной часовней Выговского общежительства и ее престольными праздниками [13].

Накопленные навыки литейного дела способствовали широкому размаху промысла – производством медных крестов и створ занимались в 5 скитах Выговского общежительства [14]. Продукция, отлитая в этих отдаленных кузницах, поступала в монастырь и затем развозилась по всей Русской земле. Сохранились рукописные тексты указов-наставлений о литейном и финифтяном искусстве, составленные поморскими мастерами [15]. Они передавали свой опыт, советовали, как подготовить землю для литья, растереть эмаль и положить разные цвета на створы и кресты. «Потом же и сам упражняйся на всяком деле и ко всем наукам и будеши разумевати явственно и будешь искусен во всем» – такими словами неизвестный мастер заканчивает свои наставления по литейному и эмальерному делу [16].

К кругу поморской пластики принадлежали и походные иконостасы, включавшие в свою композицию крест – распятие в окружении клейм с изображением праздничных сюжетов и створок поморской панагии, а в редких случаях – и отдельных миниатюрных образков. Подобные небольшие наперсные иконки с изображениями Богоматери Одигитрии Смоленской, святых мучеников Кирика и Улиты и святителя Николы Чудотворца сопровождали человека во время странствий и путешествий по бескрайним просторам Русской земли. Не случайно поморские мастера создали еще один вариант трехстворчатого складня, на створках которого соединены три разных сюжета: «Святитель Никола Чудотворец. Богоматерь Всех скорбящих Радость. Святые мученики Кирик и Улита с избранными святыми». Такой нарядный позолоченный складень, отлитый в одной из скитских мастерских, как поморская реликвия становился драгоценным молитвенным образом до конца жизненного пути…

Меднолитые иконы, кресты и складни, созданные талантливыми поморскими литейщиками и эмальерами, стали образцами для многочисленных мастерских по всей территории России, в том числе и для небольших кустарных заведений Московской, Владимирской, Нижегородской и других губерний. Благодаря работе этих сельских мастеров-литейщиков медные иконы и кресты, получившие массовое распространение в народной среде, стали широко доступным видом прикладного искусства [17].

Главное место в ассортименте продукции этих кустарных мастерских занимали кресты, которые отличались не только определенной иконографической программой, но и композиционным разнообразием. Прежде всего гуслицкие мастера отливали большие напрестольные восьмиконечные кресты с рельефным изображением «Распятия Христова» и надписью «IНЦИ» (Исус Назорянин Царь Иудейский). Такие кресты получили распространение среди старообрядцев-поповцев, приемлющих священство. «Крест – хранитель всей Вселенной, Крест – красота церковная…» – этот текст стал обязательным элементом оформления оборота крестов, отличающихся не только размерами, но и декоративным решением. Золочением украшен небольшой крест с высокорельефным изображением «Распятия Христова», врезанный в средник живописного трехстворчатого складня.

Особую популярностьв народной средеполучили киотные крестыбольшие и малые, окруженные иконами-клеймами и увенчанные изображениями херувимов и серафимов на высоких штифтах. Четкое композиционное решение с рельефным изображением «Распятия Христова», сочетание стилизованного растительного и чешуйчатого орнаментов, двухцветная эмалевая гамма выделяют одно из выразительных произведений гуслицких мастеров. Развернутая иконографическая программа большого киотного креста, окруженного 18 клеймами с изображениями праздничных сюжетов, является ярким завершением творческого поиска гуслицких мастеров-литейщиков. Подобные кресты, часто врезанные в живописные иконы или тонированные доски, становились украшением интерьеров многих старообрядческих храмов.

Из одной кустарной мастерской второй половины XVIII в., возможно, происходит несколько произведений – небольшая икона «Успение Богородицы» и средники складней «Избранные праздники», «Деисус с избраннымисвятыми». Одинаковая форма навершия с образом «Спаса Нерукотворного», близкая цветовая гамма эмалей, плотным слоем покрывающая поверхность предметов, – эти общие технологические, иконографические и стилистические особенности позволяют отнести эти изделия к одному кругу меднолитой пластики. Позднее складни с двухрядной композицией «Деисус с избранными святыми» будут отливаться с массивным оглавием, украшением которого станет крупная цветочная розетка или образ «Спаса Нерукотворного».

К произведениям конца XVIII в. принадлежит небольшой крест –распятие, декорированный эмалью зеленого и синего цветов, с трехчастными криновидными окончаниями ветвей. Особенностью этого креста является изображение на нижнем конце композиции «Святитель Никола Чудотворец и святой Никита, побивающий беса» [18].

К лучшим образцам меднолитой пластики XVIII в. принадлежит трехстворчатый складень «Спас Смоленскийс преподобными Зосимой и Савватием Соловецкими», украшенный нарядным цветовым сочетанием желтой, зеленой и голубой эмали. Декоративное звучание образа усиливалось эмалью белого цвета, частично сохранившейся на рамке средника. Такой же состав святых выполнен на створках складня «Богоматерь Одигитрия Смоленская», увенчанного фигурным навершием. «Все упование к Тебе возлагаю, Мати Божия…» – эти слова молитвы, не только украсившие меднолитой образ, но и наполнившие его звучащим содержанием, стали воплощением особого почитания образа Пресвятой Богородицы.

В XVIII в. сложился и другой состав изображений на створках складней. Праздничные сюжеты дополняют композицию складня, в среднике которого на гладкой поверхности сине-зеленого эмалевого фона представлен рельефный образ святителя Николы Чудотворца.

Следуя древнерусским традициям, форма гуслицких и загарских трехстворчатых складней, повторяющая в миниатюре Царские врата храмового иконостаса, найдет самое широкое распространение в композициях с образами Богородицы и избранных святых, широко почитаемых в народной среде [19]. Большие «створцы» «Архангел Михаил с избранными праздниками» и «Богоматерь Страстная с избранными святыми», имеющие общую форму килевидного завершения средника и створок и украшенные геометрическим орнаментом, являются традиционными произведениями работы гуслицких мастеров-литейщиков XIX в.

Именно при взгляде на эти простые предметы, выполненные в небольших сельских медных заведениях, начинаешь понимать и чувствовать, какой совершенно особой была роль меднолитой пластики в повседневной жизни русского человека, с ее радостями и невзгодами. Образу святого Антипы Пергамского, представленному как на небольших легких образках, так и складнях, молились об избавлении от зубной боли. Широкое почитание святой Параскевы Пятницы, покровительницы семьи и торговли, нашло воплощение на небольшом путном, дорожном трехстворчатом складне и на нарядном позолоченном образе, увенчанном навершием с шестью херувимами.

Святые мученики Кирик и Улита, почитавшиеся как покровители семьи и детей, изображались и на небольших складнях с избранными святыми, и в составе четырехчастных композиций, повторявших поморские миниатюрные образки. Другая композиция, увенчанная сложным фигурным навершием, включает в свой состав «одновершковые» иконки «Святой Никита, побивающий беса», «Мученики Кирик и Улита», «Богоматерь Казанская» и «Святитель Никола Чудотворец».

Такие простые и скромные образы могли выполняться в многочисленных мастерских загарских сел Подмосковья. Так, в деревнях Богородского уезда Московской губернии, которые «кормились» медным промыслом, известно до 150 заведений. Но лишь отдельные из этих мастерских занимались литьем крестов, образков и складней [20].В этихсельских заведениях с традиционным производством, включавшим кузницу и «печатню» – помещение, где хранилась «земля» и печатались формы, – отливали простые и дешевые изделия, крайне редко украшенные эмалями [21].

Мастера этих небольших кустарных заведений старались расширить свой ассортимент и улучшить качество выпускаемой продукции. Так, в 1882 г. на известной Всероссийской художественно-промышленной выставке, проходившей в Москве, был удостоен награды крестьянин села Новое Богородского уезда Московской губернии Иван Тарасов «за медные образа очень чистой работы и довольно дешевых цен» [22]. Позднее, в 1902 г. другой мастер Федор Фролов изэтого же села, владевший небольшим кустарным заведением, представлял свои медные кресты на Всероссийской кустарно-промышленной выставке в Санкт-Петербурге [23].

Близость репертуара загарской и гуслицкой меднолитой пластики и повсеместное ее бытование не позволяют более определенно выделить изделия каждой из этих многочисленных сельских мастерских. Так, в начале XX в. известный исследователь поморской книжности и литья В.Г. Дружинин относил всю пластику, производимую в Московской губернии, к категории «гуслицкой или загарской» и отмечал такой признак, как «легковесность» [24].

Такими действительно легкими были изделия гуслицких мастеров. Среди этих произведений выделялось литье, выполненное в селе Анцифорово, которое продавалось в Москве на вес пудами и значительно дороже, чем загарское [25]. Но главным отличительным признаком гуслицкой пластики, полагаем, следует признать повышенную декоративность меднолитых крестов, икон и складней. Поверхность каждого гуслицкого образа заполнена орнаментом в виде завивающихся побегов, стилизованных завитков или простых геометрических элементов в виде треугольников, точек или полос.

Растительные побеги с мелкими листьями и цветами украшают образ святых мучеников Антипы, Флора и Лавра. Другой растительный мотив в виде высоких побегов с крупными бутонами-цветами, подобный орнаменту гуслицких рукописных книг, использован мастерами для украшения иконы «Святители Григорий Богослов, Василий Великий и Иоанн Златоуст». Ажурное навершие с композицией «Царь Царем», увенчанное изображениями херувимов и серафимов на высоких штифтах, станет одним из отличительных элементов гуслицких меднолитых произведений.

Образ Богородицы, «теплой заступницы», в гуслицкой пластике получит свое неповторимое художественное решение. Средник складня «Богоматерь Казанская» с навершием «Спас Нерукотворный», «Троица Ветхозаветная» и два херувима выделяется нарядным сочетанием темно-синей и белой эмали. Вьющийся побег с цветами, украшающий нимб Богородицы и повторяющийся на фоне как воплощение в металле слов песнопения «яко Цвет Неувядающий прославляем Тя Богомати», станет неотъемлемой частью узорочья гуслицких икон.

Молитвенное песнопение «зазвучит» на рамке меднолитой иконы «Покров Богородицы», украшенной стекловидной эмалью белого, синего и зеленого цветов с редкими пятнами желтого. Полагаем, что особое почитание этого образа связано с собором Покрова Пресвятой Богородицы на Рогожском кладбище в Москве, с XVIII в. ставшего центром старообрядцев-поповцев.

Образ святителя Николы Чудотворца, милостивого и скорого в помощи заступника «всех в бедах сущих», в меднолитой пластике гуслицких мастеров найдет самое яркое художественное воплощение. Ажурное навершие, богатство орнаментальных мотивов в виде побега на фоне и нимбе святителя, полосы из завитков в сочетании с иссиня-черной и белой эмалью создают образ повышенной декоративности. Другой большой образ, вся поверхность которого заткана орнаментом и декорирована нарядным сочетанием белой, ярко-голубой и желтой эмали, станет завершением творческого поиска гуслицких мастеров.

В литейных заведениях села Никологорский погост на владимирской земле мастера производили меднолитую пластику, обладающую совсем другими особенностями [26]. Мастера учитывали повышенный интерес старообрядцев к древнерусским «дониконовским» произведениям и научились подражать и даже особым способом подделывать иконы и кресты под старые образцы [27].

Продукция этих мастерских оптом закупалась торговцами-офенями, которые затем не только продавали иконы и кресты по окрестным селам, но и поставляли товар на ярмарку в Нижний Новгород и другие города. Для медных икон, так называемого «погостского» литья, полагаем, характерна особая пластическая разработка образа, повторявшая древнерусские композиции, формы и орнаменты. Складень «Святитель Никола Чудотворец (Можайский)», близкий к произведениям древнерусской деревянной резьбы, и ажурная икона «Святые Борис и Глеб», выполненная в технике просечного литья, представляют собой выразительные образцы продукции этих сельских заведений.

Среди старообрядцев особой популярностью пользовались «древние» меднолитые иконы, выделяющиеся высокорельефным изображением Спаса Вседержителя, с двуперстным благословляющим жестом правой руки и закрытым Евангелием в левой. Композицию иконы завершают поля с рельефным текстом песнопения, посвященного празднику Преображения Господня: «Преобразился на горе, Христе Боже, показал ученикам славу Свою…». Для подтверждения «древности» созданного образа мастера на обороте таких икон отливали рельефную дату «ЗРВ ЛЕТА» (7102 = 1594 г.), связанную, очевидно, с определенным историческим событием конца XVI в. Такая же дата отлита на обороте креста – распятия, повторяющего иконографию одного из почитаемых древнерусских образцов.

Другими особенностями выделяются кресты, иконы и складни работы московских старообрядческих мастерских, составляющие огромный пласт меднолитой пластики. Художественное литье мастеров-старообрядцев Москвы стало новым этапом в развитии этого вида прикладного искусства [28]. Быстрому становлению литейного дела способствовало образование крупнейших старообрядческих центров на территории города. В 1771 г., во время эпидемии чумы, в разных частях Москвы были основаны Рогожское (поповское) [29] и Преображенское (беспоповское федосеевское) кладбища [30].

Меднолитая продукция для общины Рогожского кладбища поставлялась из подмосковных гуслицких сел. По-другому сложилась ситуация с производством медных крестов и икон для общины Преображенского кладбища в Лефортовской части г. Москвы. За короткий срок на средства богатых купцов-попечителей были созданы мастерские по переписке книг и производству живописных и меднолитых икон. Известно, что основатель общины Илия Ковылин ездил на Выг и привез оттуда текст устава, по образу Выговской обители велось строительство архитектурного ансамбля Преображенского кладбища [31].

Полагаем, что Илия Ковылин ознакомился и с литейными мастерскими, приносившими Выговской обители значительный доход. Уже в конце XVIII в., в непосредственной близости от Преображенского кладбища, на территории частных домовладений были созданы литейные заведения, которые стали изготовлять кресты и складни «на подобие поморских». Эти мастерские прежде всего работали для своих общин в Москве и других городах, прихожане которых «молились образам только медным, и то работы своих единоверцев» [32].

После долгих споров с поморцами о правильной форме и надписях в композиции крестов московского производства нашла свое воплощение продуманная и обоснованная программа, разработанная выговскими наставниками. Следуя поморской иконографии, на верхнем конце креста изображался образ «Спаса Нерукотворного», над «Распятием Христовым» отливалась надпись: «Царь Славы IС ХС (Исус Христос) Сынъ Божiи». Лицевая поверхность этого креста – распятия, выполненного во второй половине XIX в., украшена разноцветными эмалями, подчеркивающими главные элементы созданной композиции.

Подобная надпись: «Царь Славы IС ХС (Исус Христос) Сынъ Божiи» была первоначально выполнена и на кресте, ставшем центром композиции большой живописной иконы в серебряном окладе работы московских мастеров начала XIX в. Но очевидно, по просьбе владельца на верхнем конце меднолитого креста монограмма «IС ХС» была стерта и выгравирована надпись:«IНЦИ» [33].

Московские мастера постоянно работали над расширением ассортимента и декоративного оформления меднолитых произведений, в том числе и небольших крестов, пользовавшихся большим спросом. Так, в составе имущества старообрядцев, проживавших на Преображенском кладбище, часто упоминаются кресты – распятия «меньшего размера с Богоматерью и апостолом Иоанном Богословом». Для устойчивости такие кресты стали отливаться с небольшим основанием трапециевидной формы. Подобный расширенный нижний конец выполнен и на кресте – распятии с трехчастными криновидными окончаниями ветвей,поверхность которогодекорированаразноцветными эмалями.

Большое распространение среди московских старообрядцев получили киотные кресты с предстоящими Богоматерью и святой Марфой, апостолом Иоанном Богословом и мучеником Лонгином сотником. Особенностью другой отливки стали дата «1879 Г.» и монограмма «М.Р.С.Х.»,принадлежащаяРодиону Семеновичу Хрусталеву, одному из известных мастеров-чеканщиков [34].

В традициях поморского литейного искусства исполнен трехстворчатый складень «Деисус с избранными святыми», украшенный плотным золочением. На обороте этого складня повторена композиция с изображением восьмиконечного Голгофского креста в картуше фигурной формы.

В архивных документах второй половины XIX в. часто упоминаются трехстворчатые складни с изображением композиции «Деисус», получившей новое декоративное решение в московских медных заведениях. Высокое качество литья, передающего даже мельчайшие детали на ликах и фигурах Спасителя, Богоматери и Иоанна Предтечи, отличают эти образцы конца XIX в. Поверхность створок «заткана» сплошным растительным орнаментом, покрытым стекловидными эмалями. На обороте в декорированной рамке на фоне развернутой панорамы града Иерусалима изображен Голгофский крест, рельефно выступающий на небесно-голубом эмалевом фоне.

Полагаем, что московскими мастерами была воплощена идея большого трехчастного «Деисуса», представляющего собой составную композицию с высокорельефным образом «Спаса на престоле» и ажурными изображениями архангелов Михаила и Гавриила.

Среди московских произведений широкую популярность получил «двухвершковый» образ «Спаса Смоленского». В иконографии этой композиции сколенопреклоненными преподобными Сергием Радонежским и Варлаамом Хутынскимнашел отражение местнопочитаемый живописный образ, бывший на башне Московского Кремля и связанный со взятием Смоленска в 1514 г.

Появление в меднолитой пластике небольшого двустворчатого складня «Деисус. Ангел-хранитель и святитель Никола Чудотворец», возможно, также связано с творчеством московских мастеров. Идея небесного покровительства Преображенской общине, воплощенная в «Деисусе», получила завершение в образах ангела-хранителя и святителя Николы Чудотворца. Появление этого московского варианта двустворчатого складня могло быть связано с главной моленной на мужской половине архитектурного ансамбля Преображенского кладбища – Успенской часовней и ее приделом во имя святителя Николы Чудотворца.

Оформление оборотной стороны этого небольшого складня повторяет композицию знаменитой поморской панагии. Подобный двустворчатый складень с изображением «Троицы Ветхозаветной» и «Богоматери Знамение», украшенный стекловидной эмалью белого цвета, является ярким образцом работы московских эмальеров.

Неоднократно обращались мастера к созданию различных вариантов композиции «Троица Ветхозаветная», среди которых выделяется большеформатный образ, отличающийся хорошо продуманной и уравновешенной композицией. «Двухвершковый» образ «Троица Ветхозаветная», получивший широкое распространение в старообрядческой среде, выделяется монограммой мастера Р.С. Хрусталева.

Этому московскому мастеру-чеканщику принадлежит большой и разнообразный круг памятников меднолитой пластики, в котором особое место занимает четырехстворчатый складень «Двунадесятые праздники», выполненный по модели Р.С. Хрусталева. Увеличенные размеры складня, рамки с рельефными надписями над клеймами, разноцветные эмали традиционной московской гаммы отличают этот переработанный вариант поморского складня.

Инициалами Р.С. Хрусталева и его ученика (?), мастера-монограммиста С.И.Б. отмечены многочисленные небольшие «одновершковые» образки, повторяющие клейма большого четырехстворчатого складня с изображением двунадесятых праздников.

Подобные отливки могли быть исполнены в одном из медных заведений, существовавших в Лефортовской части г. Москвы на улице Девятая рота. История мастерской, принадлежавшей московским мещанкам Ирине и Аксинье Тимофеевым, восстанавливается по документам с первой половины XIX в. [35]. Известно, что продукция этого медного заведения распродавалась не только в Москве, но и в Петербурге, и других городах России. Именно с этой мастерской можно с уверенностью связать появление модели «двухвершкового» образа «Богоматерь Казанская». Сочетание разноцветных эмалей в среднике иконы и на широких полях, украшенных стилизованным орнаментом в виде виноградной лозы, создает яркий нарядный образ. Иконы «Богоматерь Казанская», созданные по модели мастера Игната Тимофеева, нашли повторение в многочисленных отливках второй половины XIX – начала XX в. [36].

Во второй половине XIX в. история этого медного заведения связана с новой владелицей Екатериной Петровой[37]. К произведениям мастерской, созданным в этот период ее существования, можно отнести отливку такого крупноформатного образа, как «Богоматерь Одигитрия Смоленская».

К шедеврам московского меднолитейного и эмальерного искусства принадлежит образ «Успение Богородицы». Многофигурная композиция средника окружена широкими полями, украшенными сложным переплетающимся орнаментом. При взгляде на этот меднолитой образ, декорированный многоцветными эмалями и золочением, создается полное впечатление иконы в драгоценном окладе. Эффектное использование контрастных цветов темно-синей и белой эмали усиливает декоративное звучание этого произведения. Возможно, что первоначальный образ был создан для соборной Успенской моленной Преображенского кладбища г. Москвы. В 1870 – 1880-х гг. модель этой крупноформатной композиции неоднократно «подправлялась» или «отчеканивалась» Родионом Хрусталевым.

К одному из ярких произведений известного мастера принадлежит икона «Святители Григорий Богослов, Василий Великий и Иоанн Златоуст». Композиция иконы с торжественной постановкой фигур святых и рельефным образом «Спаса Нерукотворного», стилизованный растительный орнамент в виде высоких побегов с крупными бутонами, декор в виде полос эмали голубого, зеленого, сине-черного, желтого и белого цветов – все это создает образ повышенной декоративности. Основой для этого яркого творения послужила скромная композиция работы гуслицкого мастера. Позднее Р.С. Хрусталев неоднократно работал над воссозданием образа трех вселенских учителей и святителей, использовав модель первой половины XIX в. Монограммой Р.С. Хрусталева отмечен и образ «Огненное вознесение пророка Илии», получивший особое почитание среди старообрядцев.

О высоком качестве работы московских мастеров-чеканщиков сохранились воспоминания, принадлежавшие красносельскому литейщику Анфиму Серову: «…Матка (модель) … изготовляется мастером-гравером. Работа очень сложная, требующая хорошего мастера-практика… Дело в том, что модель вдавливается в землю, затем при ее извлечении из земли она должна выходить свободно, не забирая с собой землю… Чтобы изготовить такую полноценную модель, мастера были только в Москве…» [38]. Такими мастерами были Игнат Тимофеев, Родион Хрусталев, С.И.Б. и другие чеканщики, часто известные нам лишь по инициалам на многочисленных меднолитых крестах, иконах и складнях московского происхождения.

Памятный характер для московских старообрядцев имела небольшая меднолитая икона с изображением апостола Иоанна Богослова и его ученика Прохора в молении образу «Спаса Нерукотворного» на фоне архитектурного ансамбля Преображенского кладбища. Подобное памятное значение имел медный образ «Пророка Даниила», святого, соименного Даниилу Викулину, одному из основателей Выговской поморской обители [39]. В отличие от поморских образцов XVIII в. с глухим гладким фоном московские отливки с образом святого выполнены в технике просечного литья.

Московские мастера-литейщики постоянно работали над созданием новых иконографических вариантов больших и малых композиций с образами святых. Широким почитанием среди старообрядцев пользовался образ мученика Трифона, изображенного с птицей в руке [40]. Расширенный вариант повествования о спасенной царевне нашел свое отражение на многочисленных отливках с изображением сцены «Чудо Георгия о змие». Святые Иоанн-воин, Харалампий и Вонифатий, изображенные в среднике небольшой меднолитой иконы, почитались как помощники в разных житейских ситуациях. Образ священномученика Антипы, епископа Пергамского, в московской пластике нашел воплощение на «двухвершковой» иконе, декорированной золочением и эмалью синего цвета.

Большим разнообразием орнаментальных мотивов отличаются московские меднолитые иконы. Средники «двухвершковых» икон окружены не только стилизованным растительным орнаментом в виде виноградной лозы или вьющегося побега, как на иконе «Седмица, но и геометрическим в виде кругов или ромбов, заполненных чередующимися цветами эмали, подобно меднолитым образам «Благовещение», «Святитель Никола Чудотворец» и «Мученики Кирик и Улита с избранными святыми».

Нарядным сочетанием синей эмали с плотным золочением выделяется меднолитая икона «Покров Богородицы», увенчанная килевидным завершением с изображением «Троицы Новозаветной». Особое почитание этого образа связано с тем, что одна из моленных на женской половине архитектурного ансамбля Преображенского кладбища была освящена в честь праздника Покрова Пресвятой Богородицы.

В начале 1880-х гг. все лучшие традиции литейного и эмальерного искусства найдут продолжение в медной пластике московской старообрядческой мастерской, принадлежавшей Марии Соколовой [41]. Мастера-чеканщики и эмальеры этого медного и серебряного заведения выполняли на заказ золотые кресты и серебряные оклады на иконы, отмеченные клеймом с инициалами владелицы «МС» [42]. Это же клеймо выполнено на рамке меднолитой иконы «Преображение Господне», напоминающей миниатюрное произведение из драгоценного металла. В начале XX в. эта композиция утрачивает свою легкость и становится более тяжелой и простой [43].

Особая насыщенность и изысканность цветовых сочетаний с белым эмалевым фоном отличают меднолитые произведения, созданные в известной мастерской Марии Соколовой и ее наследников. Высоким уровнем литья, продуманным декоративным решением выделяется образ «Спас Благое молчание», окруженный широкими полями с 18 медальонами.

Известно, что в начале XX в. подобные меднолитые иконы и кресты продавались в московских старообрядческих лавках как образцы «лучшей поморской работы» [44]. В дальнейшем по созданным московским моделям стали работать мастера в многочисленных провинциальных литейных заведениях и кузницах в Поволжье [45] и Прибалтике [46], на Вятке [47] и Урале [48]. Медные образа, созданные русскими мастерами-литейщиками, чеканщиками и эмальерами, разошлись не только по России, но и далеко за ее пределами – в Болгарии, Венгрии, Голландии, Германии, Польше, США, Финляндии, Франции.

Примечания:

1. Никон (в миру Никита Минов; 1605 – 1681) – седьмой патриарх России с 1652 по 1658 гг. Патриарх Никон был инициатором церковной реформы, проведение которой привело к расколу Русской Церкви.

2. Собрание постановлений по части раскола. СПб., 1860. Кн. II (1801 – 1858). С.430-432.

3. Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. СПб., 1872. Т. II. № 885. 1722 г. С.575-576; №999. 1723 г. С.31-32.

4. Выговское поморское общежительство было основано в октябре 1694 г. Даниилом Викулиным и Андреем Денисовым. Этот монастырь, получивший название Выговского Богоявленского (по имени основателя – Даниловского), стал центром крупного беспоповского старообрядческого поселения, включавшего в свой состав женский Крестовоздвиженский монастырь, основанный в 1706 г. на реке Лексе, и 20 скитов.

5. Дружинин В.Г. К истории крестьянского искусства XVIII – XIX вв. в Олонецкой губернии (Художественное наследие Выгорецкой поморской обители) // Известия АН СССР. Л., 1926. Серия VI. Т.XX. №15-17. Л., 1926. С.1479-1490; Он же. Медное литье. Глава 1 – “Девятки” / Публ. и комм. Э.П. Винокуровой // ТОДРЛ. СПб., 1996. Т.49. С.258-275; Винокурова Э.П. Медные литые складни конца XVII – начала XX века “Деисус с предстоящими” // Художественный металл России: Материалы памяти Г.Н. Бочарова / Ред.-сост. С.В. Гнутова, Е.Я. Зотова, М.С. Шемаханская. М., 2001. С.214-222.

6. Винокурова Э.П. Поморские датированные складни // ПКНО, 1988. М., 1989. С.338-345; Юхименко Е.М. Выговская старообрядческая пустынь: Духовная жизнь и литература. М., 2002. Т. 1. С.188-191.

7. В собраниях Государственного Эрмитажа и Государственного Русского музея хранятся четыре поморских трехстворчатых складня «Деисус с предстоящими», на обороте которых отлиты даты: «сентября 1719 г.», «июня 1720 г.», «марта 1721 г.», «июля 1721 г.». Воспроизведение см.: Памятники русской культуры первой четверти XVIII в. в собрании Государственного Эрмитажа / Каталог. Л.; М., 1966. С.193. №2426, 2427, 2428; Художественный металл в России XVII – начала XX века / Каталог выставки. Л., 1981. С.62. №270, 271, 272; Малченко М.Д. Редкие датированные произведения русского медного литья XVIII – XIX вв. из собрания Эрмитажа // Страницы истории русской художественной культуры. СПб., 1997. С.36-48; Винокурова Э.П. Поморские датированные складни.

8. Один вершок = 4,45 см. Эта система измерения в вершках использовалась мастерами-литейщиками для обозначения размеров крестов, икон и складней. Так, в воспоминаниях красносельского мастера А.П. Серова указаны размеры отливаемых меднолитых крестов и икон (в вершках) с указанием цен, существовавших в начале XX в. См.: [Серов А.П.]. Об истории литейного дела икон и крестов меднолитейного дела Серова Петра Яковлевича, с.Красное Костромской области: Из тетради красносельского литейного мастера А.П. Серова (1899 – 1974) // Русское медное литье / Сост. и науч. ред. С.В. Гнутова. М., 1993. Вып.2. С.155-160.

9. Подробнее см.: Винокурова Э.П. Модель меднолитого складня конца XVII – начала XVIII в. “Двунадесятые праздники” // Древнерусская скульптура: Проблемы и атрибуции. М., 1991. С.125-178.

10. В собраниях Государственного Исторического и Русского музеев, Государственного Эрмитажа хранятся подобные подписные и датированные четырехстворчатые складни 1717 г., 1729 г., 1751 г., 1773 г. Воспроизведение см.: Неизвестная Россия: К 300-летию Выговской старообрядческой пустыни: Каталог выставки / Отв. ред. Е.М. Юхименко. М., 1994. Кат. 1, 6; Берестецкая Т.В. О некоторых проблемах изучения «выговского литья» // Художественный металл России. С.183-200.

11. Любопытный П. Исторический словарь и каталог или библиотека староверческой церкви. М., 1866. С.51.

12. Дружинин В.Г. К истории крестьянского искусства; Платонов В.Г. Иконопись // Культура староверов Выга (К 300-летию основания Выговского старообрядческого общежительства): Каталог. Петрозаводск, 1994. С.11-17.

13. Юхименко Е.М. Выговская старообрядческая пустынь. С.187.

14. Литейное дело было налажено в Шелтопорожском, Тагинецком, Надеждинском, Кодозерском и Енихозерском скитах. Подробнее см.: Фролова Г.И. К вопросу о Выговском меднолитейном производстве. Скитские литейщики середины XIX века // Русское медное литье. Вып.1. С.76-80; Она же. К вопросу технологии Выговского (поморского) медного литья // Там же. Вып.2. С.48-60; Она же. Медное литье // Культура староверов Выга. С.143-154.

15. Тексты указов опубликованы: Дружинин В.Г. Введение (Из корректуры книги В.Г. Дружинина «О поморском литье» / Публикация текста Т.В. Берестецкой // Русское медное литье. Вып.2. С.116-119; Тетерятников В.М. Указы о медном и финифтяном мастерстве (История публикации указов) // Русское медное литье. Вып.2. 121-154.

16. Тетерятников В.М. Указ.соч. С.148.

17. Гуслицкая и загарская меднолитая пластика получили свое наименование по месту производства в подмосковных селах. Территориальная близость этих двух районов стала основанием для совмещения названий – «гуслицкое и (или) загарское» литье. Гуслицы – местность, расположенная по реке Гуслице и включавшая несколько селений Ильинской волости Богородского уезда Московской губернии. Загарье – местность, на которой располагались 14 селений Новинской волости Богородского уезда Московской губернии.

18. На нижнем конце подобных крестов получила распространение и другая композиция «Воины, разделяющие ризы Христа». См. илл. 252 в наст. кат.

19. Зотова Е.Я. Гуслицкое и загарское медное литье. Проблема классификации // Гуслица старая и новая: Материалы конференции / Ред.-сост. С.С. Михайлов. М., 2004. С.50-57.

20. Так, в деревне Новое указаны только 3 владельца – А.Д. Афанасьев, И.М. Михайлов, И.Т. Тарасов, которые имели от 6 до 11 рабочих, включая и взрослых членов семьи. Стоимость ежегодно производимых изделий составляла от 5 до 10 тыс. руб. В деревне Костино отмечались единичные случаи перехода иконописцев к литью медных образов. Подробнее см.: Исаев А. Промыслы Московской губернии. М., 1876-1877. Т.2. С. 100-107.

21. Красносельский мастер А.П. Серов свидетельствует о невысоком качестве загарских отливок («плохие, как загарские»), без последующей обработки напильником. Подробнее см.: [Серов А.П.]. Указ. соч. С.156.

22. Отчет о Всероссийской художественно-промышленной выставке 1882 г. в Москве. СПб., 1883. Т.V. С.144; Берестецкая Т.В. «Мое исследование было первым опытом…» (Памяти В.Г. Дружинина) // Русское медное литье. Вып.1. С.57-58.

23. Известно, что в этой небольшой мастерской работали 3 мужчин, из них 1 – наемный. Материал для работы мастер Фролов привозил из Москвы и затем сбывал продукцию в разные места. См.: Указатель Всероссийской кустарно-промышленной выставки 1902 г. СПб., 1902. С.78.

24. Дружинин В.Г. Введение. С.120.

25. В Каталоге старообрядческой иконной, киотной и книжной торговли наследников М.П. Вострякова (Б.м., б.г.; дефектный экземпляр) значится, что загарское литье продавалось в Москве на вес по 18-22 руб. за пуд, анцифоровское литье (можно понимать, как «гуслицкое») – 30-38 руб.

26. Это литье называлось «погостским» по месту производства в селе Никологорский погост Вязниковского уезда Владимирской губернии.

27. Подробнее см.: Голышев И. Производство медных икон в с.Никологорский погост, Вязниковского уезда // Владимирские губернские ведомости: Неоф. часть. 1869. №27.

28. Полагаем, что этот сорт меднолитой пластики правильно следует называть «поморским», но по месту производства – «московским».

29. Рогожское кладбище – комплекс, включающий архитектурный ансамбль и некрополь; является духовным и административным центром старообрядцев, приемлющих священство. Покровский кафедральный собор с приделами во имя святителя Николы Чудотворца и преподобного Сергия Радонежского, храм Рождества Христова и Воскресенская (ныне Успенская) церковь под колокольней составляют архитектурный ансамбль Рогожского кладбища. Подробнее см.: Вургафт С.Г., Ушаков И.А. Старообрядчество: Лица, события, предметы и символы: Опыт энциклопедического словаря. М., 1996. С.239-242.

30. Преображенское кладбище представляет собой комплекс, включающий архитектурный ансамбль и некрополь. С начала XIX в. Преображенское кладбище является духовно-административным центром старообрядцев федосеевского согласия. В конце XVIII – XIX в. на мужской половине были построены Успенская соборная часовня, надвратная Крестовоздвиженская часовня; на женской половине – Крестовоздвиженская часовня и шесть корпусов, в которых находились моленные – Покровская, Всемилостивого Спаса, Преображенская (над вратами), Богоявленская в больничных палатах и Успенская (с приделами апостола Иоанна Богослова и святителя Николы Чудотворца). Подробнее см.: Вургафт С.Г., Ушаков И.А. Указ. соч. С.232-235.

31. Русакомский И.К. Ансамбль за Преображенской заставой конца XVIII – начала XIX в. // Памятники русской архитектуры и монументального искусства. М., 1985. С.148-169.

32. Степанов В.П. К агиографии Чупятова (Неизвестная повесть о раскаявшемся старообрядце) // Древнерусская книжность: По материалам Пушкинского Дома / Сборник науч. трудов. Л., 1985. С.136.

33. Титло «IНЦИ» отливалось на крестах, получивших распространение среди старообрядцев-поповцев (см. илл. 176, 178, 181 в наст. кат.), а также среди прихожан, принадлежащих к официальной православной Церкви.

34. Монограмма мастера Родиона Семеновича Хрусталева («М.Р.С.Х.», «Р.С.Х.», «Р.Х.») известна на предметах московского производства с начала 1870-х гг. Некоторые произведения этого мастера отмечены датами: 1872 г., 1875 г. 1879 г., 1883 г., 1885 г., 1886 г. Полное имя и фамилия мастера выявлены лишь на четырехстворчатом складне «Двунадесятые праздники», иконах «Троица Ветхозаветная» и «Успение Богородицы». Подробнее см.: Зотова Е.Я. О московских «медных заведениях» // Старообрядчество в России (XVII – XX вв.) / Отв. ред. и сост. Е.М. Юхименко. М., 1999. С.381-401.

35. Подробнее об истории мастерской см.: Зотова Е.Я. О московских «медных заведениях».

36. Имя Игната Тимофеева, московского «мастера-медника», впервые упоминается в 1820-х гг. Известно, что в 1840-х гг. мастерская Тимофеевых пудами отправляла меднолитые кресты и иконы для продажи в разные города России. Монограмма мастера «ИГ / ТИ» (т.е. «Игнат Тимофеев») известна на меднолитых иконах «Богоматерь Казанская» и «Покров Богородицы». См. подробнее: Зотова Е.Я. К вопросу атрибуции старообрядческой меднолитой мелкой пластики // Экспертиза и атрибуция произведений изобразительного искусства: Материалы VI научной конференции. М., 2002. С.189-194.

37. Екатерина Петровна Петрова, московская мещанка Гончарной слободы, упоминается как владелица медного заведения с 1872 г. В 1872 г. в заведении значилось 5 мастеров, в 1881 г. мастеров – 4 человека и 3 мальчика. Последнее упоминание имени Е.П. Петровой в тексте духовного завещания относится к 1888 г. С этого времени новой владелицей мастерской в Лефортовской части г.Москвы стала Пелагея Никитична Панкратова, крестьянка Серпуховского уезда. См. подробнее: Зотова Е.Я. О московских «медных заведениях.

38. [Серов А.П.]. Указ. соч. С.156-157.

39. Известно, что поморские мастера отливали образы пророка Даниила, апостола Петра и мученика Андрея Стратилата. Эти святые соименны основателям Выговского общежительства – Даниилу Викулину, Петру Прокофьеву и Андрею Денисову. Предполагают, что меднолитые иконы с образами святых составляли миниатюрный складной иконостас. Подробнее см.: Винокурова Э.П. Медные литые иконы патрональных святых выговских наставников // Художественный металл России. С.201-213.

40. С особым почитанием святого Трифона в Москве связано историческое предание XVI в. о Трифоне Патрикееве, сокольничем царя Иоанна Грозного, которому святой помог обрести улетевшую птицу.

41. С 1881 г. Мария Ивановна Соколова, московская мещанка Панкратьевской слободы, известна как владелица медного заведения в селе Черкизово. В мастерской числилось 8 рабочих. Подробнее см.: Зотова Е.Я. Московское «медное и серебряное заведение» М.И. Соколовой конца XIX – начала XX в. // Художественный металл России. С.241-250.

42. С 1886 г. заведение М.И. Соколовой начинает выпускать золотые и серебряные изделия. См.: Постникова-Лосева М.М., Платонова Н.Г., Ульянова Б.Л. Золотое и серебряное дело XV – XX вв. М., 1983. С.221. №2685.

43. По архивным документам установлено, что в 1890-х гг. Сергеем Егоровичем Соколовым, сыном М.И. Соколовой, на территории домовладения на улице Девятая рота были построены новая мастерская и кузница. Полагаем, что в этот период меднолитая продукция выпускалась с монограммой «З // СС», т.е. «заведение Сергея Соколова». Подобную монограмму имеет икона «Седмица» (илл. 271 в наст. кат.). С начала XX в. медные иконы и кресты стали отмечаться другой монограммой «З // С», т.е. «заведение Соколовой» (илл. 296 в наст. кат.). Подробнее см.: Зотова Е.Я. Московское «медное и серебряное заведение».

44. Каталог старообрядческой иконной, киотной и книжной торговли. С.7.

45. Мастерская в селе Красное Костромской губернии, основанная в начале XX в., принадлежала Петру Яковлевичу Серову (1863 – 1946). Это сельское медное заведение, поддерживавшее тесные связи с московскими литейными мастерскими, выпускало кресты, иконы и складни и поставляло продукцию в Москву и другие города. В 1924 г. мастерская прекратила существование. Подробнее см.: Каткова С.С. Из истории ювелирного промысла в селе Красном Костромской области // Из истории собирания и изучения произведений народного искусства: Сборник науч. трудов. Л., 1991. С.107-116; Куколевская О.С. Медное художественное литье Красносельской волости Костромской губернии в конце XIX – начале XX в. // ПКНО, 1993. М., 1994. С.373-385.

46. Маркелов Г.В. Рукописи из Латгалии // ТОДРЛ. Л., 1983. Т.37. С.343; Красилин М.М. Памятники медного литья в религиозных общинах Латвии и вопросы их датировки // Русское медное литье. Вып.1. С.67-68.

47. Появление литейной мастерской в селе Старая Тушка Малмыжского района Кировской области связано с именем Луки Арефьевича Гребнева (1864 – 1932). С 1920 по 1929 гг. эта мастерская выпускала медные кресты и иконы по московским образцам. Мастерская прекратила существование в 1932 г. Подробнее см.: Мартынова Н.П. Старообрядческое литье села Старая Тушка // Художественный металл России. С.251-254; Починская И.В. Из истории старообрядчества Вятского края. Федосеевцы (вторая половина XVIII – начало XX вв.) // Очерки истории старообрядчества Урала и сопредельных территорий / Отв. ред. И.В. Починская. Екатеринбург, 2000. С.43-84.

48. Мастерская в деревне Становое Курганского уезда Митинской волости Тобольской губернии в 1899 – 1914 гг. принадлежала местному крестьянину И.И. Ульянову. Известно, что мастер отправлял своего сына для обучения литейному делу в Москву. В деревенской мастерской отец и сын Ульяновы отливали кресты, иконы и складни. Подробнее см.: Гончарова Н.А., Гончаров Ю.А. К вопросу об изучении меднолитейного дела на Урале // Русское медное литье. Вып.2. С.80.